Домовой

... Жили два друга. Имели общий бизнес, свою фирму. Один из друзей любил вечеринки, выпивку, девочек, любил разъезжать по заграницам, поигрывать в казино...
И однажды доигрался. Залез в долги настолько, что вынужден был продать свою фирму. А как ее продать — друг категорически против. И тогда нерадивый партнер через знакомых заказал киллера, который должен был убрать этого друга. Дело, в общем, обычное и почти банальное для бизнес-сфер...
Вот только киллером, которого он нанял через посредников и которого даже не видел, оказался сам друг-совладелец.

Эту историю одному писателю — так и назовем его, Писатель, с большой буквы — рассказал один случайный знакомый киллер — его наречем Киллер, чтобы никому не обидно.
Писатель, когда-то прославившийся своей серией книг про знаменитого суперкиллера Домового (вполне реального персонажа, о котором — точнее, о смерти которого во время одной из операций — он прочитал в газете), нынче переживает не самые легкие дни. Его одолел кризис жанра, а также, как и многих других творческих людей, все сопутствующие кризису жанра проявления — пьянство, разгильдяйство, несдержанность. Он через день ссорится с единственной, кто его любит — девушкой Викой, пьет вискарь литрами и пишет, пишет, пишет такую пургу, что ее даже в руки отказываются брать порядочные издатели.
А у Киллера — кризис другого рода. Он — абсолютный профессионал в своем деле, он не допускает промашек даже в мелочах и потому не просто недосягаем для тех, кто за ним охотится — он невидим для них. Наверное, именно поэтому Киллеру скучно и потому он иногда почитывает хорошо написанные, но безнадежно скучные продолжения скучных историй скучного Писателя.
Они встретились в книжном магазине, на автограф-сессии Писателя — человек, пишущий о том, о чем понятия не имеет и человек, который знает об искусстве убивать все, но не умеющий писать. Они нужны друг другу — с литературным талантом первого и богатым опытом второго вместе Писатель и Киллер способны породить не просто книгу — шедевр, подобных которому еще никто и никогда не создавал.
И все вроде бы идет неплохо — за наброски нового романа Писателя жадно ухватился издатель, да и сам он чувствует, что вновь начал получать удовольствие от любимого дела...
Недоволен только Киллер. «Нормально, но что-то не то...» — кривится он. «Нет мелочи, но очень важной мелочи. Складно, но это — не мысли наемного убийцы.»
«А где же я их возьму?» — удивился Писатель. — «Я же не наемный убийца...»
«Вот именно.» — вздохнул Киллер. — «А, между тем, чтобы понять убийцу, нужно самому убить.»
«А что...» — загорелся Писатель. — «Давай попробуем!»
Само собой, он не собрался убить кого-нибудь, чтобы «войти в роль». Договорились так: Писатель и Киллер выбирают некую «цель» — любого человека из первых встречных. Потом Писатель подготавливает «убийство», следуя советам Киллера, проходит все необходимые стадии «подготовки». И, наконец, в определенный момент, согласно плану Писатель оказывается с «целью» в одном помещении, один-на-один. Указательным пальцем — «пиф-паф». Это значит, что он справился, покушение удалось и необходимый опыт приобретен.
«Выясни, кто он, где и чем живет, где бывает, чем увлекается, к чему привык. Выяви его слабые места. Найди, где он наиболее уязвим.» — поучал Киллер. — «А для начала — вот тебе номер его машины, я успел записать.»

Идея фильма далеко не нова. Элементы, которыми его разбавляют — как то глубокая жизненная драма Писателя или суровая простота философии Киллера, в общем, встречались нам тоже и встречались не раз и не два. И в других условиях кино, наверное, стало бы очередным середняком стиля «Стреляй, потом думай»...
Но его за уши тянут два киномастодонта, которые, как мне кажется, даже такое говно, как «Охотники за сокровищами» вытащат если не до хита, то до статуса вполне добротной картины. Хабенский-Писатель и Машков-Киллер сделали из серенького проекта с сереньким сценарием и сереньким режиссером серьезную психологическую драму, смотреть которую можно и интересно.
Хотя назвать «Домового» хорошим фильмом я бы все же не рискнул.

Оценка фильма: 7 / 10
Стоит ли смотреть: Пожалуй, больше «да», чем «нет»